The world offers itself to your imagination
Чувствую себя, как пустая чашка. Большую часть времени во мне был вкусный душистый чай, и было очень приятно иметь его в себе, оберегать, греться об него; иногда бывал кофе, и это было, конечно, не так уютно, но зато весьма стильно и чётко - вот кофе, вот чашка, вот кофе в чашке, пейте; иной раз в меня наливали даже отдающее химией пойло, но, в конце концов, от этого никуда не денешься, и это тоже не очень плохо, если уж по-честному. Ну, пойло, конечно, оно не очень культурное, но по крайней мере несёт в себе хоть каплю смысла (заодно с девяносто девятью каплями спирта - если уж по правде). Но сейчас совсем плохо. Пустая чашка - это хуже, чем разбитая чашка, хуже, чем чашка с огуречным рассолом, невкусным рисовым отваром или полосканием для рта, пустая чашка никогда не понимает, чем она заслужила такую участь, чем же она, чёрт подери, не хороша, вот красивый рисунок на боку, вот удобная ручка, всё как надо.
Так что пустая кружка оказывается в полном замешательстве. Вилки, вы не знаете? И вы, ложки, тоже? Большая кастрюля, нет? А тебя, чеснокодавилка, я даже слушать не стану, и не уговаривай.
Надеюсь, что Боженька просто поставил меня на полотенце вниз головой, чтобы высушить и вернуть на своё место, но - если уж искренне говорить, как есть - никогда ещё это не длилось так долго.
Так что пустая кружка оказывается в полном замешательстве. Вилки, вы не знаете? И вы, ложки, тоже? Большая кастрюля, нет? А тебя, чеснокодавилка, я даже слушать не стану, и не уговаривай.
Надеюсь, что Боженька просто поставил меня на полотенце вниз головой, чтобы высушить и вернуть на своё место, но - если уж искренне говорить, как есть - никогда ещё это не длилось так долго.